Сердце в зените
Автор Инга Моисеева aka Santi - l2server.ru.
Сон Леонида Аркадьевича был легок и приятен. Во сне он стоял на сцене какого-то Дома Культуры, близоруко щурясь в свете рампы и кланяясь овации зала. Позади него, за длинным кумачовым столом, сдержанно, но доброжелательно аплодировал президиум – весь деканат и почему-то Галина Вишневская. Замдекана Семиплатов вручил Леониду Аркадьевичу грамоту и букет роз. Яркие напыщенные цветы тут же впились в ладонь своими острыми шипами, и от этой боли Леонид Аркадьевич проснулся. Несколько минут он глядел в потолок и старался не шевелить рукой, которую отлежал во сне, и в которой кололи теперь тысячи тонких иголок. Настроение было светлое – как и должно быть воскресным утром после приятного сердцу сновидения – ровно до той минуты, пока жена Полина не заглянула в спальню и не произнесла скороговоркой:
- Не спишь, Ленечка? Я завтракать, меня ждут в игре…
Эти слова напомнили Леониду Аркадьевичу о вчерашнем дне, и на душе стало мрачно и неуютно. Из зеркала в ванной на него смотрел немолодой человек с тоскливым взглядом усталых глаз. А ведь до пенсии еще двенадцать лет – он поспешил отвернуться.
На кухне Полина допивала свой зеленый чай. В одной руке она держала чашку, в другой пульт от телевизора и непрерывно переключала с канала на канал, не задерживаясь ни на одном дольше пары секунд. «…был найден труп молодого мужчины со следами насильственной…» успел сказать диктор с НТВ-Петербург, прежде чем его сменила реклама на ТНТ. Чашка выскользнула из рук Леонида Аркадьевича, и горячий кофе залил половину стола.
- Руки мокрые, не удержал, - буркнул он и стал собирать губкой для посуды коричневую жижу. Полина оставила в покое телевизор и с удивлением посмотрела на мужа. Потом она поднялась со стула и чмокнула его в лысеющий затылок.
- Меня ждут, свари себе новый, хорошо?
Леонид Аркадьевич дождался, пока жена включит компьютер и зайдет в игру. Затем он посильнее пустил воду из крана и, взяв телефон, набрал номер.
Ответ пришлось подождать, наконец, в трубке раздался заспанный девичий голос: «Да?..»
- Анечка, - дрогнувшим голосом проговорил Леонид Аркадьевич, - у меня страшная новость. Кажется, мы вчера убили этого молодого человека.
Девушка на другом конце провода помолчала, затем жестким голосом клан-лидера произнесла:
- Так, Леонид. Во-первых, без паники. Никому не рассказывайте, считайте, что ничего не произошло, живите, как раньше. И еще, - добавила она, - не звоните мне больше.
- Конечно-конечно, - пробормотал Леонид Аркадьевич коротким телефонным гудкам.
Жить, как раньше, ему не удавалось. Он вздрагивал от каждого звонка в дверь и за сотню метров обходил даже постового милиционера. Но еще больше, чем страх разоблачения, его мучили сомнения в справедливости того самосуда. Часто теперь в незнакомых молодых людях он узнавал того парня из лесополосы, да и в своей студенческой аудитории то и дело мерещилась ему темная челка и затравленный волчий взгляд. Леонид Аркадьевич пытался забыться в игре, но его пугали слухи о том, что печально знаменитый ХавКинг хоть и исчез куда-то, да только персонажи, стопроцентно приписываемые ему, периодически встречаются в игровом мире, особенно безбашенная Инкунабула и пара гиранских разводил. Леонид Аркадьевич не верил, но у него ныло подложечкой от одной мысли, что их пути могут пересечься. Он бросил своего гладиатора и начал понемногу поигрывать твинком-профетом, бафая радостных нубов в начальных локациях.
Клан почти не вспоминал о той субботней поездке за город, тем более, что через две недели в Эльгардз произошло ЧП. Сразу три топовых мага, боевой отряд клана, оказались в одночасье вскрыты и почти полностью раздеты. «Почти» означало то, что насмешливый вор оставил одному из них сувенирные бубенцы, второму – еду для волчат, а третьему – фейерверк-хлопушку. Были подняты по тревоге все силы, в разных концах Москвы зазвонили мобильные в карманах у ГМ-ов, на форуме полетели приватные письма администрации, модераторам, консультантам и даже корреспондентше из серверной газеты. Оперативность дала результаты – вор был очень быстро обнаружен. Им оказался оверлорд Levashov из числа старейших эльгардовцев, курсант стрельнинской школы милиции, тот самый, что изображал участкового перед ХавКингом. Тщетно овер открещивался от преступления, клялся здоровьем и мамы, и президента – улики были налицо. Основная часть украденного лежала на складе его гнома-твинка, а выстраданные многоточенные арканы – в виде горы S кристаллов – в инвентаре самого Левашова. Овер был забанен навечно, а три мага сели ждать, когда админ вернет им украденное. Безуспешно прождав полмесяца, они ушли на ПВП-сервер, там следы их и затерялись… Лишенный боевого ядра клан начал разваливаться. Уже не проводились шумные клановые встречи в «ОффПицце». Гном Гробовщик, весельчак и заводила в этих делах, попытался один раз собрать всех «на важный разговор», но был сильно разочарован, увидев за столиком только одинокого Аркадьича. Тот пришел в надежде узнать что-то новое, что облегчит его душевное неспокойствие, но Гробовщик после первой же кружки бочкарева завел разговор о своей личной беде.
- Жена у меня любительница «одноклассников» да «контактов»… Я этим не увлекаюсь, - начал он, прихлебывая пиво из литровой кружки, - На днях приходит ей приглашение вступить в друзья – якобы от меня. Она на страничку заходит, а там фотки – мама не горюй! Не, никакой похабщины, все даже культурно – сауна, водочка на столе, девочки в простынках вокруг. И подпись – московский пойнт этим летом.
Он взглянул на удивленного Аркадьича и отмахнулся:
- Ну, я согласен, выпили мы тогда крепко. Возможно, даже и в бане были – не помню, хоть убей. Но кому из москвичей такая дурацкая шутка в голову пришла – ума не приложу. Лариска, понятно дело, взбесилась. Я с работы пришел – чемодан у двери. Потом успокоилась, но линейку с компа удалила.
Или семья, говорит, или уходи куда хочешь и там играйся. Так что прощай, Аркадьич,- помолчав немного, он вздохнул, - Самое обидное. Девчоночки на фотках такие хорошенькие – а я ни хрена не помню!
Один за другим уходили из клана люди. У кого-то появились проблемы в реале, кто-то не смог качаться без прикрытия сильных персов и переметнулся к врагам, но чаще сокланеры просто исчезали внезапно, без прощания и объяснений. Клан-лидера СвитЭлайзу это, казалось, совсем не заботило. Она редко появлялась в игре, а появившись, могла часами сидеть в кланхолле. Леонид Аркадьич ей сочувствовал. Разумеется, ее переживания были во много раз сильнее, чем его собственные. Но и нынешняя ситуация означала полный и бесповоротный развал мощнейшей силы сервера. Один раз он рискнул нарушить запрет на телефонные звонки и пригласил СвитЭлайзу поговорить о перспективах клана. Удивительно, но она сразу же согласилась, воскликнув: «А я хотела вас просить о встрече!»
Они сидели в Кофе-Хаузе на Сенной. Глядя, как грозный клан-лидер уплетает пирожное с кислыми вишнями, Леонид Аркадьевич думал: «Если бы Анюта была моей студенткой – стал бы я так беспрекословно ей подчиняться? Смог бы объективно принимать у нее зачеты или автоматом ставил бы «отлично» этой безжалостной юной валькирии?»
Разговора о клане не получилось. Анюта равнодушно выслушала речь занудного Аркадьича, а потом перебила его на полуслове:
- Знаете, Леонид, мне сейчас на все это с высокой башни… У меня своя забота. – Она достала из пачки сигарету и нервно закурила. Немного поразмыслив, она рубанула: - Я беременна. Десять недель уже…
Леонид Аркадьич внимательно посмотрел на Аню, потом протянул к ней руку, вынул из ее рта сигарету и переломил пальцами тонкую коричневую палочку. Аня обозлилась:
- Вот только не надо! Я рожать не собираюсь. Вы в курсе кто отец этого… этого ребенка? Знаете, кто из него вырастет?
- Тот, Анечка, кем вы его воспитаете, - улыбнулся Леонид Аркадьевич, но эта улыбка взбесила Аню еще больше:
- Какие красивые слова! Меня мать одна воспитала – думаете, нам сладко жилось? Старший научный сотрудник, по вечерам в школе полы мыла – чтоб дочку одеть-обуть не хуже других, постоянно мне этим в глаза тыкала. Да она спит и видит, чтобы я за богатого замуж вышла, с моей то рожей, а теперь еще и с подарочком!
Аня резко отодвинула от себя кофейную чашку и блюдце с остатками пирожного. Маленькая ложечка упав, зазвенела на полу, но девушка этого даже не заметила. Посетители за соседними столиками начали оглядываться на шумную пару.
- На мини-аборт я уже опоздала, - продолжила Аня, взяв себя в руки, - Теперь надо медикаментозный, а он стоит 5900 минимум. Таких денег у меня нет. Я хотела встретиться с вами, думала, вы мне поможете…
Она умоляюще посмотрела на собеседника, но этот тупой старый заморыш покачал головой и заговорил с нею, как с ребенком – тихим, умиротворяющим голосом:
- Послушайте, Анечка. Я человек в Бога не верующий, хотя кажется, даже крещенный… (Полвека назад дед с бабкой, физики-ядерщики, окрестили слабенького новорожденного Ленечку в глухой деревенской церквушке, не взирая на протесты зятя, работника Омского райкома партии). Так вот, человек я не верующий, но в этом вопросе полностью на стороне церкви. Не виноват ребенок в грехах своих родителей. Он сейчас в этот мир стремится, хочет расти, играть, мамочку свою любить и бабушку… А вы одним своим решением перечеркнете всю его жизнь – только потому что вам в данный момент это неудобно. Простите, я, наверное, слишком высокопарно все это говорю…
-Ясно, - Аня вновь перебила его, - Помощи от вас не будет. Считаете меня кровожадным чудовищем?- голос ее задрожал, - Думаете, для меня это все легко и просто? Да я, между прочим, как представлю, что у него уже ручки есть и ножки, и пальчики шевелятся-а-а… -закрыв лицо руками, она зарыдала…
Это была последняя встреча Леонида Аркадьевича и Ани. Когда ему в следующий раз довелось войти в игру, ни клана Эльгардз, ни альянса, ни самой СвитЭлайзы на сервере уже не существовало. Только узнал он об этом совсем не скоро, потому что в тот день судьба приготовила ему еще один нелегкий разговор.
Вернувшись домой из кафе, Леонид Аркадьевич сразу почувствовал в воздухе грозу. Полина грохотала кастрюлями на кухне, лицо ее застыло в суровую каменную маску, сына Андрея нигде не было видно.
- Что произошло? Что-то с Андрюшей?
- С ним все в порядке, - Полина сердито швырнула на плиту тяжелую сковородку, - С ним все в полнейшем порядке, просто ему не понравился мой игровой перс.
- Твой перс? Гномка? Что ты имеешь в виду?
- Нет, не гномка, - Полина уперла руки в бока и вызывающе посмотрела на мужа, - Мой перс Инкунабула, лукарка.
Леонид Андреевич потихоньку опустился на табуретку.
- Булка? И с каких это пор она твоя?
- С самых начальных. Я ее создала, я ею рулила. Ты против?
Муж попытался говорить с нею спокойно, но очень быстро сорвался на крик:
- Ты вообще понимаешь, что ты мне сейчас сказала? Как ты могла так поступить?! – он заикался, захлебывался, не в силах подобрать слова, способные передать весь его ужас и возмущение. – Ты даже не можешь понять, что ты натворила! Поступила, как последняя тварь!
- Не ори на меня, - отрезала Полина, - Я что, кого-то убила?
- Дура! Это я убил человека из-за твоей Инкунабулы! Если б не эта стервозная Булка, он был бы сейчас жив – человек, который, оказывается, был не при чем!
- Не сходи с ума и прекрати истерику, - угрожающе произнесла Полина, и тогда Леонид Аркадьевич впервые за 22 года семейной жизни размахнулся и ударил жену по лицу. В последний миг он ужаснулся своему поступку, поэтому пощечина получилась смазанной, слабой, но от этого не менее оскорбительной. Полина Сергеевна смотрела на мужа широко открытыми глазами, губы ее были плотно сжаты. Ни слова не говоря, она вышла, достала из кладовки большую дачную сумку, покидала в нее какие-то вещи, баночку с кремом и акунинскую «Алмазную колесницу». В прихожей она недолго постояла, выбирая между дубленкой и белым пуховиком, в итоге выбрала пуховик и вышла из квартиры, не прощаясь и даже не заперев за собой дверь. Леонид Аркадьевич видел в кухонное окно, как она пересекла двор-колодец, задержалась на секунду на выходе из-под арки и решительно повернула в сторону метро.
Потянулись серые, одинокие дни. Изредка звонил Андрей, отделывался дежурными вопросами о здоровье. Полина не звонила, только иногда, в его отсутствие, приезжала за своими вещами. Жила она где-то в Рыбацком, об этом Леонид Аркадьевич узнал от подруги жены, склочной, всюду сующей нос Софочки. С восторженным придыханием та шептала в трубку о каком-то канадском поклоннике Полины, который вот-вот увезет ее в Виниппег… В конце каждого разговора Софочка предлагала «бедному Ленечке» помощь по хозяйству, но тот, понимая намек, отвергал это предложение с плохо скрываемым негодованием.
Последнее время он часто задумывался о событиях, произошедших с памятного сентябрьского дня. Выводы, к которым приходил измученный переживаниями мозг, были нелицеприятны и неутешительны.
Парень, избитый и брошенный умирать в лесополосе, (Леонид Аркадьевич не прикоснулся к нему и пальцем, тем не менее, считал себя непосредственным участником постыдного события), этот парень был не виновен хотя бы в том, что касалось пресловутой Инкунабулы. Нет гарантии, что это была единственная ошибка. Идейные борцы за честность и справедливость поступили, как подлые линчеватели, взялись судить другого человека по собственным законам. И вот все участники того жестокого розыгрыша ушли с сервера – не по своей воле. У большинства жизнь накатила черной полосой, это судьба (или рок, или Бог), не прощая гордой самонадеянности, наказывает их чьими-то длинными холодными руками. Иногда Леониду Аркадьевичу хотелось верить, что ХавКинг жив и выступает сейчас мстителем судьбы, честно говоря, он даже не мог вспомнить, в какой момент так резко и беспрекословно уверовал в его гибель. Готовый к наказанию за свой грех, Леонид Аркадьевич ждал этого наказания – как искупления, которое успокоит его мятущуюся душу и избавит от призрака волчьих глаз…
Хмурым ноябрьским утром он пришел в институт как обычно, к девяти-тридцати. Снял пальто в гардеробе, не замечая гневных взглядов студентов и сердитые шепотки вокруг. Почти сразу к нему подскочил замдекана Семиплатов и, подхватив под локоть, увлек за собою по лестнице, торопливо брызжа слюной:
- Ну, вы даете, Леонид Аркадьевич. Нет, мысли здравые и во многом бесспорные, но так вот прямо – в лоб – да еще за три дня до финальной игры?! Подождали бы недельку, кто его знает, как сложится.
Возьмут золото – хорошо, не возьмут – таких критиков как вы немало будет. А вот сейчас я бы на вашем месте поостерегся. Человек вы, как оказалось, храбрости отчаянной, но среди фанатов бывают такие отморозки…
От Семиплатова нестерпимо пахло чесночной колбасой, и Леонид Аркадьевич поспешил от него отделаться. Уже в кабинете, добравшись до Интернета, он узнал, в чем дело. На сайте института, в том разделе, где сам он периодически размещал заметки о новостях факультета, со вчерашнего дня висела статья. Она носила язвительное название «Скупка золота, б/у» и подписана была его фамилией, со всеми должностями и регалиями. Статья была эффектна. Остро, едко высмеивала она все то, о чем город, конечно, знал, но в сердечной привязанности к единственной своей футбольной топ-команде, предпочитал закрывать глаза. И невероятные газпромовские миллионы, с которыми даже безногий обязан побеждать в чемпионате, и волшебника-голландца, лепящего европейский футбол из интернациональной сборной солянки, и ведущих игроков команды в агит-листовках партии власти… Да, статья была великолепна, ее копировали бы и цитировали – будь она опубликована в Москве. Но здесь, в Петербурге, в момент когда весь город сжал кулаки, впервые за четверть века ощущая реальность близкой победы – здесь и сейчас написать и даже думать подобное было равносильно прилюдному самоубийству.
Леонид Аркадьевич попытался было объяснить, что ничего подобного он не писал, и вообще, футболом интересуется лишь в дни мировых чемпионатов, но быстро понял тщетность этих уверений и перестал унижать себя оправданиями. К обеду проректор по учебной части приказала убрать скандальный текст с институтского сайта, но слава о нем уже разнеслась широко. Обстановка накалилась. Вся аудитория – от ботанов до пафосных блондинок, с вызовом повязывала на шею зенитовские шарфы перед началом лекций по инженерной графике и с враждебным молчанием уничтожала Леонида Аркадьевича презрительными взглядами. Тот на автомате провел все учебные часы, не забывая в конце каждого объявить о сдаче «хвостов» на выходных.
Обычно в субботу, а бывало и в воскресенье, он приезжал в институт и принимал у отстающих многострадальные чертежи. Часами просиживал он, дотошно разбирая эти жалкие попытки самостоятельного творчества, но в выходной, последовавший за футбольным скандалом, на исправления к нему не приехал никто. До темноты просидел Леонид Аркадьевич в безлюдной аудитории, а потом решил на обратном пути заехать в Дом Книги за новым изданием задачника Лазариди. Уже выходя из магазина, он понял, какую ошибку совершил. Весь Невский был забит людьми, все кричали, пели, братались, пиво лилось рекой, сине-бело-голубые флаги высились над толпой, развивались из окон сигналящих машин. Обе станции метро – и «Невский проспект» и «Гостиный Двор» были закрыты на вход, и Леонид Аркадьевич поплелся сквозь ликующую толпу к «Маяковской». Обещанных синоптиками минус 11 не было и в помине, был промозглый слякотный ноль, мокрый снег превращался под ногами в хлипкую кашу. Леонид Аркадьевич проклинал и прогноз погоды, и свое зимнее пальто, которое, намокнув, стало еще тяжелее, и ондатровую шапку, пот из-под которой струйками тек ему за шиворот. Он уже не замечал ликования города, лишь на мосту через Фонтанку, пытаясь отдышаться, постоял немного и понаблюдал, как шумная компания завязывает зенитовский шарф на шею чугунного клодтовского коня. Стоящий рядом милиционер не вмешивался, он улыбался и своим видом показывал, что только служба мешает ему присоединиться к всеобщей радости.
В метро Леонид Аркадьевич без сил рухнул на сиденье «Для пассажиров с детьми и инвалидов» и кисло кивал на приветственные хлопки по плечу («Мужик! Мы сделали это!») Ему предстоял еще один не легкий марш-бросок – от метро до дома - в жарком пальто, мокрых ботинках и с невероятно потяжелевшим задачником в фирменном пакете Дома Книги.
Почти задыхаясь от усталости, приближался он к дому и в темноте неосвещенной арки заметил три сигаретных огонька. Крепкие молодые люди стояли в подворотне, ожидая кого-то. Один из них достал мобильник, и в его блуждающем свете Леонид Аркадьевич безошибочно разглядел шарфы и шапочки футбольных фанатов. Ноги у него внезапно потяжелели, как в плохих ночных кошмарах, он прислонился к стене, чтобы не упасть. В этот момент его заметили, и один из поджидавших быстро пошел к нему.
Где-то слева под ребрами у Леонида Аркадьевича внезапно прорезалась щемящая боль, дыхание перехватило, он безуспешно пытался глотать ртом воздух, в глазах потемнело, и Леонид Аркадьевич упал на мокрый асфальт, так и не выпустив из руки пакет с Лазариди.
Два странных объекта кружились над его головой. Это были плоские эллипсовидные предметы с круглыми отверстиями по всему периметру, через отверстия лился голубой холодный свет. Лежа на спине, он пытался разглядеть их и как можно шире раскрывал глаза. Где-то внутри его головы зазвучал тихий женский голос:
- Руслан Вазгенович, посмотрите, кажется, приходит в себя.
Большая тень закрыла голубой свет, и другой голос, низкий, мужской, забасил в голове:
- Леонид Аркадьевич! Леонид Аркадьевич!
Напрягаться и отвечать собственным внутренним голосам не было желания, хотя всплыл вопрос – почему внутренний голос говорит с акцентом?.. Бас был настойчив:
- Леонид Аркадьевич, вы меня слышите?
«Да, я вас прекрасно слышу», - ответил он, но изо рта вырвалось только неразборчивое мычание.
Голос, казалось, был рад и этому:
- Вы помните, что произошло? Вас доставили в реанимационное отделение 2-ой городской больницы с приступом острой сердечной недостаточности. Какие-то ребята заметили, что вам плохо и вызвали скорую…
Леонид Аркадьевич наконец-то разгадал загадку непонятных эллипсов. Это была всего-навсего раздвоенная несфокусированным зрением подставка под капельницу.
Ноябрь закончился, но зима так и не наступила. Леонида Аркадьевича перевели на отделение кардиологии и разрешили визиты посетителей. Она пришла, смущенно отводя глаза, и долго разговаривала с врачом, с медсестрой, суетливо оттягивая момент, когда придется оставаться наедине. Наконец она успокоилась, присела рядом с больничной кроватью и взяла мужа за руку. Так сидела она молча, изредка смаргивая слезу с ресниц, и из этого молчания он лучше, чем из всяческих слов понял – нет и не будет никакой Канады, что они, эти двое немолодых, притертых друг другу людей, по большому счету, не нужны никому в этом мире, кроме как самим себе – и своей половине. И эта привязанность держит их вместе сильнее, чем любовный пыл и страсть молодости.
Прощаясь, Полина долго мялась в дверях палаты, словно не решаясь о чем-то спросить. Наконец она собралась с духом и произнесла:
- Леня, тебе звонила какая-то девушка. Представилась Аней. Я не поняла, кто это, но она просила передать тебе, что оставила ребенка.
Полина недоуменно смотрела на мужа. Леонид Аркадьевич улыбнулся, прошептал: «Ну вот, а то…» и закрыл глаза.
Автор: Santi (x1)
Вернуться на предыдущую страницу
творчество в lineage 2 поиск по сайту на главную
